Страдальцам по советской власти
- Отжиг. Оптом. / истории / креатив
- 10.7.2008 16:35
Каждую осень и весну нас – детей, начиная с четвертого класса (!!!) вывозили на поля. Снимали с уроков и вывозили в поле, не взирая на погоду и, кстати, не взирая на освобождения. От физкультуры освобождения по моментам, связанным со здоровьем, работали, от поля – нет. Мы убирали картошку, морковь, сажали елки в питомнике, пололи елки в питомнике, собирали лен. Морковь выдирали голыми руками из земли, т.к. инструментов нам с собой не давали. Машины морковь из земли не убирали – это делали мы – дети. Сдирали ногти и кожу и в снег и в дождь. Следом за нами проверяли, чтобы мы убирали всю морковь и всю картошку. С четвертого класса и по десятый. Собранное – в ведра. Классный руководитель стояла с тетрадкой и записывала каждое ведро, следя, чтобы мы выполняли норму. Не выполнишь – будет нагоняй, снижались оценки. Нас не кормили, кушали только то, что брали с собой («тормозки»).
Может у кого-то и были путевки куда-то, я не знаю. Да только вот отец за все годы работы на шахте, а оттрубил он на ней от армии до пенсии, ни одной путевки ни разу на семью не получил. Возможно потому, что вышел из компартии. В парткоме долго не могли понять причину его отказа от партбилета – кормить семью. Одну единственную путевку мы получили – по маминой работе. На среднюю Волгу в пансионат.
Да, железная дорога не была дорогая. И если удавалось взять билет в многочасовой очереди в кассу, мы могли поехать и к родственникам в Латвию и в Москву. Да только вот чаще всего такие поездки совершались для того, чтобы привезти домой еду. Сосиски везли из Москвы. Еще раз перечитайте это. Сосиски везли из Москвы. Стояли там в диких очередях, носились по городу, все увеличивая число сумок. Это СССР. За продуктами ехать надо было в Москву.
Велосипед мы купить не могли. Единственный мой велосипед соседский мальчишка подарил.
Книги было невозможно купить. Подписку на книги давали не всем (да-да, их выписывали, а не покупали). В библиотеке за интересной книгой надо было бегать неделями, а если попадалась, была разорванная, подклеенная и не со всеми листами.
Телевизор у нас был черно-белый с трансформатором. Трансформатор периодически плавился и перегревался. Но без него телевизор бы моргал и смотреть его было невозможно. В нашем городе был один телеканал. Второй пришел к финалу советской власти.
Играть было негде. Детские площадки отсутствовали в принципе. Во дворе насыпали раз в год кучу песка. Это было песочницей. Меж двух деревьев была прибита палка – это был турник. Меж двух других тополей были прибиты железные качели, которые на моей памяти размозжили головы двум ребятам с нашего двора. Один из родителей во дворе построил нам домик, где можно было собирать и играть. Его снесли власти.
В детском магазине невозможно было купить игрушки. Все нормальное «привозилось» и «доставалось». То же самое с обувью, одеждой. Везде дикие, сумасшедшие очереди, как только «забрасывали товар». Слух об этом разносился по всему городу и, отпросившись с работы, вне неслись в очередь. Очереди были за всем – за хлебом, за мясом, за картошкой, за мороженным, когда его привозили, за арбузами, которые продавались только в овощных магазинах. За всем. Везде дикие очереди.
В школе нас заставляли проходить «практику». Мы освоили профессии токарей. Слесарей, фрезеровщиков. В старших классах один день мы работали на заводе в рамках уроков труда. Начальники не знали, чем нас занять. И придумывали для нас задания. Точили разные детали, сверлили что-то, напильниками обтачивали похоронные оградки.
Безумные комсомольские и пионерские собрания и линейки, на которые явка была обязательна. Концерты про Калинина, Ленина, Крупскую – про всех на свете. Мы не знали, чем себя там занять.
Перед каждой дискотекой обязательный культпросвет, собрание или лекция. Двери школы закрывались перед их началом. На дискотеку было не попасть без того, чтобы не прослушать этот маразм.
Все еще скучаете по СССР?
А как вам Павловские реформы, когда мои родители могли обменять только две пятидесятирублевые купюры на новые. А чтобы обменять третью, они приехали ко мне (я там уже учился) в Москву, чтобы ее обменял я? А как вам замороженные вклады, которые заморозили при советском правительстве? В сбербанке было невозможно снять что-то со сберкнижки. Родители потеряли все, что откладывали на совершеннолетие мне и сестре.
Мало? А как вам сбор металлолома и макулатуры, в котором заставляли участвовать детей с первого класса? Знаете, что такое сбор металлолома? Это когда в метель собранное дома ты тащишь час до школы рано утром, т.к. машина по сбору металлолома приезжала к шести-семи утра. Тебе семь лет, а ты тащишь этот никому не нужный металлолом. Никому не нужный потому, что все нормальные люди собирали металлолом на свалке металлолома, никем не охраняемой – на которую и свозили опять же нами собранное.
Я видел ржавеющие трактора. Я видел, как снимали с новой техники гусеницы, чтобы поставить на старую. Я видел гниющие, спивающиеся деревни. Не надо мне рассказывать про советское светлое прошлое.
А когда погибал шахтер, ни партия, ни государство семье не помогала.
Может, в ваших показательных совхозах и было все хорошо. Может, в ваших привилегированных семьях и было все прекрасно. Но не у народа. Не у него.
oleg-kozyrev.livejournal.com
Может у кого-то и были путевки куда-то, я не знаю. Да только вот отец за все годы работы на шахте, а оттрубил он на ней от армии до пенсии, ни одной путевки ни разу на семью не получил. Возможно потому, что вышел из компартии. В парткоме долго не могли понять причину его отказа от партбилета – кормить семью. Одну единственную путевку мы получили – по маминой работе. На среднюю Волгу в пансионат.
Да, железная дорога не была дорогая. И если удавалось взять билет в многочасовой очереди в кассу, мы могли поехать и к родственникам в Латвию и в Москву. Да только вот чаще всего такие поездки совершались для того, чтобы привезти домой еду. Сосиски везли из Москвы. Еще раз перечитайте это. Сосиски везли из Москвы. Стояли там в диких очередях, носились по городу, все увеличивая число сумок. Это СССР. За продуктами ехать надо было в Москву.
Велосипед мы купить не могли. Единственный мой велосипед соседский мальчишка подарил.
Книги было невозможно купить. Подписку на книги давали не всем (да-да, их выписывали, а не покупали). В библиотеке за интересной книгой надо было бегать неделями, а если попадалась, была разорванная, подклеенная и не со всеми листами.
Телевизор у нас был черно-белый с трансформатором. Трансформатор периодически плавился и перегревался. Но без него телевизор бы моргал и смотреть его было невозможно. В нашем городе был один телеканал. Второй пришел к финалу советской власти.
Играть было негде. Детские площадки отсутствовали в принципе. Во дворе насыпали раз в год кучу песка. Это было песочницей. Меж двух деревьев была прибита палка – это был турник. Меж двух других тополей были прибиты железные качели, которые на моей памяти размозжили головы двум ребятам с нашего двора. Один из родителей во дворе построил нам домик, где можно было собирать и играть. Его снесли власти.
В детском магазине невозможно было купить игрушки. Все нормальное «привозилось» и «доставалось». То же самое с обувью, одеждой. Везде дикие, сумасшедшие очереди, как только «забрасывали товар». Слух об этом разносился по всему городу и, отпросившись с работы, вне неслись в очередь. Очереди были за всем – за хлебом, за мясом, за картошкой, за мороженным, когда его привозили, за арбузами, которые продавались только в овощных магазинах. За всем. Везде дикие очереди.
В школе нас заставляли проходить «практику». Мы освоили профессии токарей. Слесарей, фрезеровщиков. В старших классах один день мы работали на заводе в рамках уроков труда. Начальники не знали, чем нас занять. И придумывали для нас задания. Точили разные детали, сверлили что-то, напильниками обтачивали похоронные оградки.
Безумные комсомольские и пионерские собрания и линейки, на которые явка была обязательна. Концерты про Калинина, Ленина, Крупскую – про всех на свете. Мы не знали, чем себя там занять.
Перед каждой дискотекой обязательный культпросвет, собрание или лекция. Двери школы закрывались перед их началом. На дискотеку было не попасть без того, чтобы не прослушать этот маразм.
Все еще скучаете по СССР?
А как вам Павловские реформы, когда мои родители могли обменять только две пятидесятирублевые купюры на новые. А чтобы обменять третью, они приехали ко мне (я там уже учился) в Москву, чтобы ее обменял я? А как вам замороженные вклады, которые заморозили при советском правительстве? В сбербанке было невозможно снять что-то со сберкнижки. Родители потеряли все, что откладывали на совершеннолетие мне и сестре.
Мало? А как вам сбор металлолома и макулатуры, в котором заставляли участвовать детей с первого класса? Знаете, что такое сбор металлолома? Это когда в метель собранное дома ты тащишь час до школы рано утром, т.к. машина по сбору металлолома приезжала к шести-семи утра. Тебе семь лет, а ты тащишь этот никому не нужный металлолом. Никому не нужный потому, что все нормальные люди собирали металлолом на свалке металлолома, никем не охраняемой – на которую и свозили опять же нами собранное.
Я видел ржавеющие трактора. Я видел, как снимали с новой техники гусеницы, чтобы поставить на старую. Я видел гниющие, спивающиеся деревни. Не надо мне рассказывать про советское светлое прошлое.
А когда погибал шахтер, ни партия, ни государство семье не помогала.
Может, в ваших показательных совхозах и было все хорошо. Может, в ваших привилегированных семьях и было все прекрасно. Но не у народа. Не у него.
oleg-kozyrev.livejournal.com